Мы впервые на Луганщине с начала войны на востоке. Направляемся в Сватово. В машине тишина. Напряженно всматриваемся вдаль и тщательно изучаем все, что вокруг. Вроде все, как везде: взрослые спешат на работу, а дети — в школу, аккуратно обработанные поля мирно отдыхают. Впрочем, как-то неспокойно. Обостряют ощущения того, что опасность где-то совсем рядом, блок-посты, контрольно-пропускные пункты, военная техника. Мы приехали сюда на несколько дней в командировку, а люди здесь живут и работают, и в голове один вопрос: «Как?» Нас гостеприимно встречает Любовь Полякова — волевая и трудолюбивая украинская женщина, которая в любых условиях получает положительный результат. Как под ее руководством возрождалась и несмотря на трудности стабильными темпами развивается агрофирма «Слобожанская» и молочная ферма, узнайте из нашего разговора.

— Любовь Пантелеевна, трудно?

— Совсем нет. Хочется еще больше работать, чтобы ни минуты свободной не было, так легче жить.

— Чтобы не думать о плохом?

— Скорее, такой стиль моей жизни — много работать и еще больше планировать, чтобы не успевать выполнять запланированное. А сегодня мы действительно оказались в таких обстоятельствах, когда не можешь ни делать, ни жить, ни мыслить. Ничего — и от этого очень страшно. Я вообще на эту тему не могу говорить, потому что начинаю переживать и плакать.

Совсем недавно была во Львове. С восторгом наблюдала за тем, как в городе кипит жизнь: улыбающиеся люди идут на работу, там и здесь строительные площадки. Понимаете, это совсем другая жизнь. У нас не так: мы постоянно в ожидании чего-то страшного. Что делать? Покупать новый трактор или нет? Что будет завтра или даже через час? И это касается абсолютно всего. Мы точно такие же люди, как и в других уголках Украины, — хотим жить, планировать будущее, развиваться.

— Насколько изменилась жизнь после событий 2014-го?

— Наверное, мы больше жалуемся. Натура такая: как бы хорошо ни было, всегда хочется лучшего. Но если сравнить жизнь до и после, то, откровенно говоря, начинали с хужего, когда возрождали хозяйство в 2004 году. А сегодня, как ни крути, идем вперед. Единственное, что останавливает — туманное будущее. Однако зачем далеко ходить? Начинаем всегда с себя: видим, что в чем-то можем быть лучше, — беремся и делаем то, что в наших силах.

Так, в 2014 году был критический момент. Добрые помыслы не приходили в голову. Со страхом ждали, что будет завтра. Со страхом и неуверенностью живем и сегодня. Но, знаете, всегда надеешься на лучшее.

В октябре 2015-го нас ждало еще одно испытание — взрывы складов боеприпасов. Тогда было самое страшное. Сначала спасали детей, вывезли их за город. Далее надо было спасать скот, ничего лучшего в голову не пришло, как вернуться назад и отвязать коров. Доехали с мужем до заправки при въезде в город — и тут ударной волной машину развернуло. Это нас остановило и, наверное, спасло животных. Отвязанные они бы не выжили. На молочную ферму упало больше снарядов по сравнению с остальной территорией хозяйства. Повредило крышу, выбило окна, в углу коровника застрял снаряд, но коровы не пострадали. Больше всего радовались, что люди остались живы. А окна вставили и коровники отремонтировали.

— Говорят, трудности сплачивают. Изменилось отношение к людям и отношения в коллективе?

— К коллективу всегда относилась одинаково: требовательно и с уважением. Делаю все, чтобы люди охотно, с радостью и вдохновением приходили на работу, а домой возвращались довольными. Сотрудники знают, что нужны, могут рассчитывать на поддержку и здесь их второй дом. Всегда говорю: не бывает хорошего генерала без хорошего войска. Без коллектива я, как руководитель, не сделаю то, что хочу. Если развивающееся предприятие, то и люди больше имеют и лучше живут. Так у нас сложилось с самого начала, сформировался дружный коллектив, и я этим горжусь.

— Возникало желание все оставить и попробовать себя в чем-то другом и в другом месте?

— Нет, наоборот, хочется сделать все возможное, чтобы наш город был как можно лучшим и людям хорошо жилось, чтобы развивалась социальная сфера, чтобы Слобожанщина процветала. Кстати, у нас в районе нет ни одного фермера, который бы бросил хозяйство. Мы еще больше сплотились. Проводим семинары, обмениваемся опытом: какую технику, семена или средства защиты растений покупать, какие технологии использовать, где выгоднее приобрести или реализовать продукцию. Уделяем внимание пайщикам. Стараемся никого не обидеть, войти в положение. Растениеводство развивается, с животноводством хуже — на район осталось всего четыре крупных хозяйства, где еще этим занимаются.

Украину считают аграрным государством, и испокон веков аграрии самостоятельно выбираются — без государственного содействия. Были времена, когда урожайность пшеницы была 10−15 ц/га, а сейчас получаем 40 ц/га. Я не считаю, что в этом есть заслуга государства. Если говорить о животноводстве, то тем более. Оно держится на инициативе. Как это назвать, когда выделяются государственные средства на программы поддержки животноводства и одновременно делается так, чтобы получали их главным образом избранные, а не те, кому такая помощь крайне необходима и могла бы дать толчок для развития?

— Вы получили средства на развитие животноводства в 2018 году?

— За содержание коров — полторы тысячи гривен на голову. Спасибо, но не надо говорить, что это поддержка. На корову необходимо 20−30 тыс. грн. в год. А вот условия господдержки по другим направлениям такие, что те средства практически невозможно получить. Мы столкнулись с этим на практике. Попытались получить частичную компенсацию за установку молокопровода. Казалось бы, ничего сложного — собрали и подали необходимые документы. Ан нет. Оказывается, компания-поставщик не входит в перечень производителей оборудования, за которое выплачивается возмещение.

Ладно, не получилось с оборудованием, попробуем получить компенсацию за реконструкцию коровника, построенного в 70-х, которую делали собственными силами. Нужен проект. Решила сделать проект, и когда услышала, сколько это стоит, начала сомневаться, стоит ли. А пошла дальше — то совсем расхотелось. И таких, как мы, девяносто процентов. Под кого программы составлены? Если это поддержка, то поддерживайте. Почему нас не спрашивают, как нам удобно? Кажется, люди, которые разработали механизм распределения и получения средств, далекие от сельского хозяйства, или же сделали это умышленно.

Осложняет ситуацию и умышленное занижение цены на продукцию, произведенную в нашем регионе. Такое впечатление, что каждый, кто может, пытается на тебе заработать. Например, нам за килограмм живого веса платят на 6−7 гривен меньше, чем в других областях, с молоком та же картина.

— Как развивалось предприятие?

— Как удается обеспечить животных грубыми кормами?

— Что дает сотрудничество с АВМ?

— Возникают ли проблемы со сбытом молока?

Ответы на эти и другие вопросы читайте в журнале «Молоко и ферма» № 1 (50), февраль 2019.