Еще в советские времена актеры-комики Штепсель и Тарапунька язвительно шутили: «Если хотите увидеть край света, тогда вам в Правутин» (вероятно имея в виду Малый и Большой Правутин, что на Хмельнитчине). Как сегодня выглядит Малый Правутин? Совсем не как край света, как и другие села, образующие Берездовскую ОТГ. Новая дорога, свежеотремонтированные детские сады, школы и административные здания, по-европейски благоустроенные прилегающие к ним участки, нарядные обочины. Конечный пункт нашего назначения — молочная ферма КФХ «Свитанок». О развитии молочного дела и роль фермы в развитии села рассказывает руководитель хозяйства Андрей Остапчук.

— Андрей Александрович, какие ощущения от жизни и работы в новых условиях — объединенной территориальной общины?

— У нас сельскохозяйственная община, потому что нет ни карьеров, ни заводов, а только пять живых сельскохозяйственных предприятий, которые вовремя платят зарплату и налоги. Из этих налогов сегодня в основном и формируется бюджет. Стало проще в плане принятия решений, распределения средств, ведь мы здесь живем и хорошо знаем о проблемах и потребностях. С другой стороны — на наши плечи легла ответственность за развитие общества, не на кого перевести стрелки, должен все сделать сам.

Наша ОТГ была среди первых, которые организовались. Тогда на это из госбюджета выделялись значительные средства и мы их грамотно использовали: созданы коммунальные службы, есть свой центр предоставления административных услуг, построено дороги, отремонтировано и оснащено самым современным оборудованием школы (интерактивные доски и компьютерные классы), детские сады. До недавнего времени надо было на дерево лезть, чтобы через мобильный с миром пообщаться, а сейчас в Малом Правутине 4G-покрытие и скоростной интернет. Бывает, встречаюсь с людьми из других сел, где все развалилось, и льется поток жалоб, как у них все плохо. Хочется спросить: а где вы были? Надо было не отсиживаться в кустах, а рисковать и брать на себя ответственность. Не припомню, чтобы что-то давалось легко и сегодня, когда речь идет об общине или предприятие, и в 1997-м, когда на общем собрании меня избрали председателем коллективного хозяйства с нехитрыми активами (свиноферма, молочная ферма, лошади) и долгами. Судьба определяет наше место жительства, и именно в этих условиях надо жить и работать так, чтобы оставить за собой хороший след.

— А что сегодня представляет собой ваше предприятие?

— «Свитанок», как крестьянское фермерское хозяйство, создано в 2002 году, когда коллективную форму хозяйствования отменили и надо было выбирать частную. До этого была артель «Свитанок». Арендуем у людей 1000 гектаров земли. У нас одно село, вокруг него расположена земля, которую обрабатываем, других производственных предприятий нет. В хозяйстве работает 50 человек, из них 30 на ферме.

Занимаемся растениеводством, животноводством и кормопроизводство — классическая схема. А на ферме я практически живу. Утром вышел на порог своего дома — и вижу ее, коровники в 200 метрах. Признаюсь, я не большой патриот фермы и даже не думал, что буду этим заниматься. Я ферму всегда обходил, потому что по образованию механик. В Малом Правутине родился, работал трактористом, бригадиром тракторной бригады, а затем возглавил предприятие.

Ферма была в запущенном состоянии, с молоком был крах — доили мало, основная движущая сила — лошади. Не могу плохо говорить о предшественнике, который 31 год председательствовал, он старался и делал, что в его силах. Тогда было время бартерной системы расчетов. Зарплату нетелями выдавали, а люди их в машину и на мясокомбинат, потому что жить за что-то надо было. Я принял 346 коров (менее 150 голов у нас ни когда не было), а весь молодняк пошел на зарплату.

— Была мысль избавиться фермы?

— Да, но там работали люди, еще те советские доярки, которые доили в бачки. Им нужна была работа и зарплата, поэтому закрываться мы не имели права. Зато потихоньку развивались, обновляли оборудования.

В 2006 году мы отказались от посева сахарной свеклы. Это был огромный груз, потому что техника была старая и убита. Части женщин из звена нужно было доработать до пенсии, и они пришли на ферму, хоть и не сразу.

— Что побудило или вдохновило непатриота фермы к активным действиям?

— Упрямство. В 2008-м или даже 2009 году вычитал о молочный конгресс, он тогда проводился во второй раз, и загорелся, что поеду. Увидев во время визитов на фермы, какое оборудование используется, обомлел. С тех пор меня понесло. У нас старенькие коровники, еще дедовские, сделаны так, что только лошади могли заехать. Давай мы боковые стены резать и рубить, чтобы трактор заехал. У нас тогда первых в округе миксер появился. С того момента активное развитие фермы и началось. Затем, в 2011 году, первый телескопический погрузчик купили.

Вступил в АВМ. Тогда много туров по изучению международного опыта организовывалось. Поехал в Израиль.

Помню, что мы в то время доили 12−13 литров молока в сутки на корову и сдавали на переработку 3,5−4 тонн молока, а в Израиле молочная продуктивность коровы составляла 11 тонн в год. Для меня это был космос. Я видел тех коров и не мог ими налюбоваться. По итогам 2020 мы у себя на ферме надоили 11 025 кг молока на дойную корову, а на фуражную — 9114. И это не космос, а генетика и огромный труд.

Кстати, о генетике. С 2002-го голштинизируем стадо. Ни разу не завозили скот, все, что имеем, выращено собственными руками. Был еще целый ряд поездок на фермы Европы и Украины. Изучение опыта других хозяйств, общение и обмен информацией с коллегами по цеху изменили мое мировоззрение. Я понял, что молочная ферма — это не какая-то яма и в этом направлении можно успешно развиваться.

…

— Какие еще изменения произошли с приходом технолога?

— Сколько дойных коров есть?

— Сколько земли задействовано под кормовыми культурами?

— Кукуруза успевает созреть до нужной фазы?

Ответы на эти и другие вопросы читайте в журнале «Молоко и ферма» № 2 (63), апрель 2021.