Эффективные предприятия искали ответы на свои вопросы и способы их решения за рубежом. Остальные, а таких большинство, особенно этим не занимались.

Об изменениях, произошедших за последние десять лет, и о перспективах развития селекции в молочном скотоводстве рассказывает исполнительный директор Украинской голштинской ассоциации Игорь Присяжнюк.

— Игорь Викторович, какой лично вы помните украинскую молочную отрасль десять лет назад?

— То, с чем пришлось столкнуться мне, дает основания говорить, что ее вообще не было. Именно 10 лет назад я начал работать ветеринарным врачом на Кировоградщине в хозяйстве, которое входило в группу компаний «УкрАгроКом». В то время создавались сельскохозяйственные предприятия и аграрные холдинги, брались в аренду целые хозяйства с фермами, которые больше напоминали придаток и существовали как социальный проект. Сохранение ферм было инициативой самих директоров хозяйств.

Анатолий Иванович Кузьменко, генеральный директор «УкрАгроКом», в то время не ставил целью надои или прибыльность, главное — чтобы ферма работала, а на ней люди, и чтобы она становилась лучше. Мне в подчинение досталось несколько участков с крупным рогатым скотом и один из свиньями с множеством ветеринарных и кадровых проблем. Молокопровод, установленный еще в советское время, был разбит. Молоко доили вручную в ведра. На одну доярку у нас было 15−20 коров. В 40 лет женщины (при всем уважении к ним) выглядели на 60. Мне говорили, что доярок надо благодарить только за то, что они в 5 утра приходят на работу. Бывали пьянки и нецензурная брань. Хотелось что-то изменить, но молодому специалисту непросто управлять теми, кто проработал на ферме 10−15 лет, а то и всю жизнь.

Конечно, были и другие фермы, где ситуация была лучше, там работали еще советские молокопроводы. В одном хозяйстве мне пришлось увидеть неработающую, полуразобранную «карусель» 60-х годов с внутренним доением. В Украине все было, но с распадом СССР разрушилось. Пожалуй, с 1990 до 2000 года отрасль просто доживала. Было несколько предприятий на всю страну, которые пытались развиваться, но для большинства этот период можно назвать «каменным веком». Вот такой помнится мне молочная отрасль десять лет назад.

— На каком этапе генетика приобретает особое значение?

— Считаю, что все должно развиваться постепенно и синхронно. Очень плохо, когда покупают качественный генетический материал, а загоняют в прямом смысле в навоз. Нужно понять, что корова с высоким генетическим потенциалом — это другая корова и требует другого подхода. А когда вкладываешь немалые средства в технологию, то должен вкладывать их и в генетику. Эти вещи тесно связаны между собой. Инвестиции должны окупаться, иначе это не бизнес. И еще замечу: обучение на высокой генетике дорого стоит. Для владельцев — финансов, для специалистов — семьи и здоровья, потому что на работе приходится проводить по 10−12 часов в сутки.

Больше читайте в разделе «Интервью», или по ссылке.